Заблуждения и факты

Ни одно краеведческое исследование не обходится без информации предшественников, взятой из ранее опубликованных статей и книг. Но спустя годы высказанное однажды предположение или чье-то смутное воспоминание уже воспринимается как известный и неоспоримый факт, но не всегда подкрепляется документами. Таких случаев немало в белгородском краеведении. Сегодня – рассказ об истории известнейшего старинного дома, называемого «домом баронессы фон Ган» (ул. Преображенская, 94). Сегодня в нем находится городское управление молодёжной политики.

Особняк с мезонином

Некоторые исследователи да­тируют его постройку 18 веком, а мы начнем наш рассказ с начала 19 века. Тогда белгородский купец Семен Тулинов, проживавший в пригородной слободе Саввиной и торговавший мелочным товаром, числился в звании купца 3-й гиль­дии. Через несколько лет уже его сыну  Алексею   принадлежал   наследственный деревянный дом на улице Шереметьевской, как раз на том месте, где и расположен сегод­ня так называемый «дом баронес­сы фон Ган».

А в середине 19 века дере­вянный дом с флигелем, баней и ледником по наследству пере­шел уже к сыну Алексея Дмитрию Тулинову. Когда же был построен каменный дом с мезонином? Нам не удалось пока найти ответ на этот вопрос, но в архиве Белго­родской    области    сохранилась городовая окладная книга. В ней давалось краткое описание не­движимого строения, а также сумма имущественного налога, взимаемого с владельца дома. И вот в описании дома бывшего бургомистра городского маги­страта, купца 2-й гильдии Дми­трия Тулинова в 1865 году указа­ны только надворные постройки, что говорит о сносе старого от­цовского деревянного дома и, ве­роятно, о начале строительства каменного. Но, возможно, что строительство к этому моменту уже шло полным ходом, а дом еще не был полностью готов, и поэтому не облагался налогом. После смерти Дмитрия Тулино­ва, по всей видимости, коммер­ческие дела купеческой семьи шли не очень хорошо. Об этом свидетельствует найденное в ар­хиве прошение, поданное вдовой купца Тулинова о списании с нее суммы налога на каменную лавку в гостином ряду.

А на рубеже веков владельцем «дома с мезонином» стал личный почетный гражданин Николай Ни­колаевич Павлов. С этим домом он расстался только во время граж­данской войны, и позже был вклю­чен в список лиц, проживавших на улице Шереметьевской и сбежав­ших от советской власти, оставив свое недвижимое имущество.

Баронесса

Итак, документально мы вы­яснили, что историческое здание никогда не принадлежало баро­нессе. Но, как говорится, нет дыма без огня. Откуда же могла возник­нуть такая легенда ?

То, что дом принадлежал ба­ронессе фон Ган, сообщил еще в 1970-е годы Виктор Михайлович Михельсон - краевед, председа­тель общества белгородских фи­лателистов и преподаватель ин­ститута строительных материалов им. Гришманова. В. М. Михельсон свои краеведческие изыскания ба­зировал на тщательной фиксации воспоминаний старожилов, и в со­ветский период в общем-то не мог работать с дореволюционными архивными документами. Инфор­мацию он почерпнул, видимо, из чьих-то устных рассказов.

С именем баронессы Ган свя­зана история пригородного посел­ка Майский, который раньше назы­вался Павловский. Это название обычно связывают с владельцем этих  земель   в  середине   19  века Павлом Борщовым. После смерти Павла его имущество унаследо­вал сын, видный земский деятель Алексей Павлович Борщов. В 1887 году он написал заявление в Бел­городскую земскую управу о сло­жении своих полномочий члена управы. А в 1888 году ветряная мельница с двумя поставами и толчеей, кирпичный завод с одной печью, которые располагались на месте современного поселка Май­ский, уже принадлежали новой хозяйке - Марии Николаевне фон Ган. Автору статьи не известны упоминания хутора Павловский в архивных документах середины 19 века, и впервые это название появляется с именем новой вла­делицы в 1888 году. В честь кого же был назван хутор? Возможно, Мария Николаевна в девичестве была Павловой и имела родство с последним хозяином «дома с мезонином» Николаем Павловым. Но подтвердить эту версию доку­ментально мы пока не можем. Воз­можно, что связь истории дома с именем баронессы могла возник­нуть в советский период, и новые открытия еще ждут своих исследователей.