Наша история

НА ЕГО СРЕДСТВА СТРОИЛИ ЦЕРКВИ В БЕЛГОРОДЕ И ОТЛИ­ВАЛИ КОЛОКОЛА ДЛЯ СОБОРОВ ГУБЕРНИИ, ОН УЧРЕДИЛ ГОРОД­СКОЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ БАНК И БОГАДЕЛЬНЮ. В ОЧЕРЕДНУЮ «ЭПОХУ ПЕРЕМЕН» ЕГО ИМЕНЕМ НАЗВАЛИ УЛИЦУ, ИЗМЕНИВ НА­ПИСАНИЕ ФАМИЛИИ ПОД СО­ВРЕМЕННУЮ ОРФОГРАФИЮ. МЫ ЗНАЕМ О НЁМ МНОГО И НИЧЕГО. ТАК КТО ЖЕ ОН, НИКОЛАЙ ИВА­НОВИЧ ЧУМИЧЁВ ?

ПЕРВЫЙ КАПИТАЛ

Николай родился в семье куп­ца Ивана Яковлевича Чумичева и был его старшим сыном. Но как же удалось сыну купца 3-й гильдии стать самым богатым человеком города в середине XIX века ? Отец Чумичева торго­вал традиционными для Белго­рода мёдом, воском, вощиной, «разным прочим товаром». К 1803 году он был причислен ко 2-й купеческой гильдии и уже три года как занимал пост бур­гомистра в городском магистра­те. Дела купеческой семьи про­должали его сыновья Николай, Василий, Иван, и, видимо, дела эти шли неплохо.

В 1817 году на средства Ни­колая Чумичёва была построена одна из самых красивых церк­вей города - Успенско-Михайловская, до наших дней, к сожалению, не сохранившаяся. Она располагалась на перекрёстке Гражданского проспекта и ны­нешней улицы Белгородского Полка, а сам он был обладате­лем одного из лучших домов Белгорода. Но, как нам видит­ся, «золотым» для купца стал 1821 год. Именно в этом году Николай Чумичёв приобрёл у купца Петра Тамбовцева уча­сток земли, прилегавший к реке Северский Донец, напротив современного железнодорожно­го вокзала. На этом участке у Тамбовцева располагалась одна из первых белгородских шер­стомоек. Став её обладателем в самом начале «шерстомоечного бума», который вскоре охватил Белгород, Николай Чумичёв, пожалуй, первым оценил вы­годность этого начинания.

ИМПЕРИЯ ЧУМИЧЁВА

Шерстомойка у Северского Донца к середине XIX века вымывала до 14 тысяч пудов тонкой и 6 тысяч пудов обык­новенной шерсти. Ещё две белгородских шерстомойки располагались в пригородном селе  Михайловском, принадлежали семье внучки Чумичёва - Елизаветы Фёдоровны - и были за­писаны на имя её му­жа - тульского купца Николая Добрыни­на. Сам же Николай Чумичёв учредил ещё один шерсто­моечный завод на месте современ­ного консервного комбината. Расположенная на этом шерстопрядильная фабрика, выпускавшая качественную испанскую шерсть,  прославилась в 1861 году как фабрика надворного советника Дурасова на выставке русской мануфактурной промышлен­ности в Санкт-Петербурге.   

В каких отношениях состо­яли Дурасов и Чумичёв, выяс­нить не удалось, но думается, что второй имел непосред­ственное отношение к этому производству, тем более что в 1866 году это шерстомоечное заведение было вновь записа­но на его имя. К концу жизни послужной список Николая Ивановича включал пребыва­ние в течение трёх лет в качестве городского главы, почет­ное гражданство, полученное в 1834 году, и статус купца первой гильдии.

СУДЫ И ИСКИ

Особую роль в семейных делах купца сыграет его дочь - Мария. Начиналась эта история в 1837 году, когда в Успенско-Михайловской церкви города торжественно венчалась шест­надцатилетняя девица Мария Чумичёва с калужским купцом 2-й гильдии Николаем Подкованцевым. Видимо, предпринимательская хватка зятя была по нраву Чумичёву : вскоре тесть ставит его управляющим своего дела. Но в 1858 году Подкованцев умирает, и, видимо, после его смерти у Марии Подкованцевой начинаются первые кон­фликты с семьёй.  

В 1862 г. восьмидесятидвух­летний Николай Иванович де­лает духовное завещание, где в присутствии свидетелей нота­риально заявляет, что не имеет никаких долгов и обязательств, а половину своего капитала за­вещает своему правнуку Фёдору Добрынину. Его же Чумичёв на­значает распорядителем второй части наследства при делении его между четырьмя дочерьми. А через два года он сделает до­полнительное распоряжение, в котором будет завещать дочери Марии дом в Горяинском пере­улке в Харькове, но только с тем условием, что та откажется от всех судебных исков к членам его семьи и впредь не будет предъявлять новые.

Но это не остановило Марию Подкованцеву, и в 1868 г. она подаёт новый судебный иск на своего отца, с суммой претен­зии, в два раза превышающей весь капитал Чумичёва ! В бу­магах своего покойного мужа она обнаружила чистый фир­менный типографский бланк Чумичёва с его подлинной подписью. Его-то она и привела в доказательство иска, но с впи­санным на печатной машинке текстом следующего содержа­ния : «Белгород 1858 г. ноября 9 дня. По предъявлении сему моему переводному письму имею я заплатить почётному гражданину господину Нико­лаю Дмитриевичу Подкованцеву российским серебром шесть­сот тыс. руб., которые я от него наличными деньгами получил сполна. Белгородский купец 2-й гильдии Николай Иванов сын Чумичёв».

Такого удара Николай Ива­нович уже не пережил, и ров­но через три месяца, 9 января 1869 года, скончался. А семей­ные разбирательства в судах на этом не окончились. На Марию Подкованцеву было заведено уголовное дело по обвинению в подделке долгового докумен­та, но суд присяжных не только

оправдал ее, но и признал пере­водное письмо, подписанное Н. Чумичёвым, подлинным. Оспо­рила Мария Подкованцева и ус­ловное завещание своего отца на дом в Харькове. Но судебные тяжбы наследников Чумичева на этом не закончились. Подан­ную в Харьковскую судебную палату апелляцию они проиграли. И только подав жалобу в Правительствующий Сенат, Фёдор Добрынин добился от­мены в 1876 году предыдущих судебных решений. Но, види­мо, многолетние судебные раз­бирательства подорвали и его здоровье, и он повторил судь­бу прадеда - в 1877 году его не стало.

Как сложилась в дальнейшем судьба его оппонента - Марии Подкованцевой, неизвестно. Окончила она свою жизнь в возрасте семидесяти пяти лет 13 февраля 1887 года во Фран­ции и похоронена на одном из кладбищ Ниццы.

НАСЛЕДСТВО

Что же стало с наследством Чумичёва ? Заводы на реке Северский Донец, принадлежав­шие старшей дочери, купчихе 2-й гильдии Александре Гуслевой (по фамилии второго му­жа), были переписаны в 1867 году на фирму её сыновей «Бра­тья Николай и Павел Слатины». Это шерстомоечное заведение затем купит московский купец Бакланов, и вскоре его капи­тал сольётся с «Купавинской суконной фабрикой». Прекра­тится мойка шерсти только в начале XX века, когда фабрика лишится части территории при расширении железнодорожной станции Белгород.

Дом Александры Гуслевой - сейчас это Гражданский проспект, д. 1 - будет продан в конце XIX века Боткиным. И это здание вместе с производственными зданиями на месте современного завода «Конпрок» - единственное, что осталось сегодня от могу­щественной империи Николая Чумичёва. Хозяевами шерсто­мойки на реке Везелка станет московская купеческая семья Соловьевых, и мытьё шерсти будет идти вплоть до 1917 года. Делами правнука Фёдора До­брынина займётся его вдова Анна Николаевна Добрынина (по второму мужу Масловская). Две её шерстомойки в селе Михайловском (Пески) перейдут к московским купцам братьям Носовым и также в начале XX века прекратят производство, но уже по экологическим при­чинам.

На старом кладбище по ул. Попова в Белгороде до на­ших дней сохранилось надгро­бие с могилы супруги Николая Чумичёва Анны Васильевны. А дом Чумичёва, располагав­шийся на Старо-Московской улице, в начале XX века пере­шёл в собственность города и был разрушен во время боевых действий в 1943 году.

Михайловская церковь - одна из красивейших в Белгороде –

   располагалась на перекрёстке Граж­данского проспекта

с ул. Белгородского Полка.

 Могила Анны Васильевны Чумичёвои на «старом» кладбище Белгорода.